Описание
Слово «граффити» происходит от итальянского «graffito», то есть «нацарапанный». Иным уличным художникам такая этимология не по нутру. Что ни говори, между надписями типа «куплю-продам», обнаруженными при раскопках на стенах римского форума (вот они римские корни), и современным искусством граффити дистанция огромного размера. Дистанция не столько даже временная, сколько стилистическая. Да и «царапать» среди серьезных мастеров нынче не принято: наждачная бумага или, скажем, сверло с алмазным наконечником уместны в руках вандала, а не художника. И все же граффити родом именно оттуда — из выведенных умелой рукой надписей типа : «Здесь были Киса, Фуфел, Килрой...»
...Или лорд Байрон. Да-да, тот самый. Так что , если вдруг доведется кому , к примеру, попасть в Шильонский замок ,то знайте : вам непременно покажут, на какой именно колонне мрачного каземата оставил свой автограф мятежный гений.
Конечно, не все надписи были столь бесхитростными. Попадались среди них проникновенные посвящения, и магические формулы. В течение столетий безымянные авторы изливали на стенах душу, признавались в вечной любви даме сердца и кляли последними словами неугодных правителей. Иной раз граффити становилось источником вдохновения. Слово «рок» (в смысле, «судьба»), начертанное на стене Собора Парижской богоматери, сподвигнуло Виктора Гюго на написание знаменитого романа.
До 70-х годов нынешнего столетия граффити воспринималось , как исключительно словесная форма самовыражения. Специалистов волновало «Что и зачем пишут люди на стенах. Вопрос „Как“ ученые умы занимал мало по той причине, что сами райтеры на „как“ внимания практически не обращали. „И слова пророков написаны на стенах подземки“ — поется в известной песне Саймона и Гарфанкела конца 60-х годов. Но новые пророки с нью-йокрских улиц были еще и художниками, они говорили не одним словом, но и цветом, и линией тоже.
Граффити, каким мы его знаем сегодня, зародилось в Нью-Йорке как часть хип-хоп культуры. Отсюда, кстати, и обличие хип-хоповских словечек в сленге нынешних райтеров, а люди, желающие заполучить граффити-сувенир, давно усвоили, куда надо держать путь. В „шопы“, торгующие хип-хоповской всячиной (хотя исконное граффити, то есть произведение : а) масштабное, б) индивидуальное, в) сотворенное не ради денег, а для души, там попадается куда реже растиражированного ширпотреба). Родоначальники жанра использовали самые обычные маркеры и аэрозоли, которые нередко „заимствовали“ у зазевавшихся продавцов в магазине. Немало рабочих инструментов изготавливалось собственноручно. В ход шло буквально все: от специальных составов для покраски обуви до штемпельной краски. В качестве корпуса для начинки использовался отслуживший свое баллончик из-под дезодоранта.
Есть , конечно, среди райтеров и „чистые“ художники, черпающие вдохновение буквально во всем: от библейских сюжетов до комиксов и телепостановок. Но большинство уличных мастеров обозначают свое амплуа по другому: „писатель“ или „шифровщик“. Исторически это писательство развивалось из так называемых „тэгов“ — стилизованных „автографов“ или авторских логотипов по нынешним меркам, довольно простеньких по форме и, соответственно, исполнению. Так что всякий начинающий писатель именно в качестве „тэггера“ постигает азы мастерства.
Идеальными объектами для художеств нью-йоркских стали поезда подземки. Юные творцы забирались в отстойники, и наутро поезда выходили оттуда „обновленными“. Граффити обрело скорость. Оно стало мобильным и отныне не ограничивалось стенами школ и туалетов. Послание, начертанное на вагоне подземки, могли увидеть в разных районах многомиллионного города. В 1975 году удивленной публике предстало „полотно“ размеров в целый вагон, а год спустя — с состав. Особой любовью у райтеров пользовались плоские вагоны старого образца и белые поезда. Самыми же „неподходящими“ считались бруклинские вагоны из гофрированной стали. Впрочем, для особо настойчивых и это не оказалось препятствием.
